ПАМЯТИ ВАЛЕРИЯ ШАРОВА

26 ноября 2014 года ушел из жизни Валерий Шаров. Ему было шестьдесят лет. Он был моим другом, а о друзьях писать очень трудно. Этот очерк — крайне субъективный взгляд на его жизнь .

Валерий был совершенно универсальным человеком. Биолог, журналист, писатель, спортсмен, космонавт, бард… Все это — в одном лице. Но самый главный талант его, по-моему, заключался в том, что он умел жить и наслаждаться жизнью. Про таких людей обычно говорят – «душа компании», но относительно Валерия это было бы не совсем верно: вокруг «души» обычно все крутятся, а он умел окружающих заразить своим хорошим настроением, передавал им свою энергию — а энергетика у него была превосходная. Поэтому все мы, его друзья, долго не могли поверить, что его больше нет — нам казалось, что если кто-то из нас и уйдет последним, то это будет именно он.

И еще он умел дружить. У него было очень много друзей — именно друзей, а не приятелей или знакомых, он собирал их с детства и никогда не терял. Мы с ним были знакомы по КЮБЗу, Кружку юных биологов зоопарка. Пожалуй, надо сказать об этом уникальном заведении несколько слов — КЮБЗ многое определил в судьбе Валерия, да и в моей тоже. Только не надо думать, что это юннатский кружок, это на самом деле образ жизни. Кюбзовцы всегда обижаются когда их называют юннатами, тем более что звание «кюбзовец» – пожизненное, им гордятся даже седые профессора. В КЮБЗ приходили ребята, интересующиеся биологией, но далеко не каждый здесь приживался. Маменькины сынки отпадали первыми. Оставались те, кто стремился к самостоятельности, терпеть не мог ходить строем и поклоняться идеологическим святыням. Это было сборище юных нон-конформистов, со своим самоуправлением во главе с выборным бюро, а педагоги-биологи, в разное время официально возглавлявшие КЮБЗ, должны были обладать железными нервами, чтобы как-то направлять бурную деятельность не по годам развитых индивидов. Кюбзовцы проводили наблюдения в зоопарке, писали доклады и отчеты о поведении зверей, слушали лекции на семинарах, выезжали на природу на выходные, ездили на каникулах в экспедиции, но при этом в кружке сложилась своя субкультура, противопоставляющая себя официальной доктрине советского времени. Здесь никто не повязывал пионерских галстуков, особым шиком было носить мятые ковбойки и энцефалитки, у костра пели свои песни (многие из них, которые давно считаются «народными», написаны были самими членами кружка). В зоопарке собирались школьники разных возрастов, приходили студенты и аспиранты, старшие помогали младшим и их учили — не только наукам, но и поведению в природе и в обществе. Поощрялся творческий подход ко всему. Кюбзовские традиции передаются из поколения в поколение и свято соблюдаются. Некоторые хорошие, а некоторые чудные, но свои. Например, в компании никто не имел право есть отдельно от других и не делиться с товарищами — за такой «лоханкизм» ставили на-попа. Вырастая, многие кюбзовцы становились биологами, а те, кто не связал свою жизнь с биологией, оставались преданными друзьями животных и природы. Из КЮБЗа вышло много не только известных ученых, но и людей творческих профессий — художников, писателей, журналистов. Связь с зоопарком никогда не прерывалась. Сам Валерий как-то сказал о своих ранних годах так: «Когда я вспоминаю детство, то мне кажется, что оно разделено на две неравные части. Всё, что было до КЮБЗа, представляется мне черно-белым. А когда я пришел в зоопарк, весь мир вокруг заблистал для меня яркими красками». До конца жизни Валерий посвящал КЮБЗу много времени и сил, он собрал кюбзовские песни и выпустил их на дисках, написал сценарий документального фильма про КЮБЗ. Активно он участвовал и в подготовке юбилейного собрания кюбзовцев в честь девяностолетия со дня основания кружка (1924 -2014)— юбилея, который прошел, увы, уже без него. Попрощаться с ним пришел чуть ли не весь КЮБЗ в полном составе…

В школьные годы мы с Валерой общались мало — он был младше на два года, а это в том возрасте такая большая разница! Наша дружба началась, когда я была аспиранткой Института психологии, а он закончил четвертый курс биофака Горьковского университета и приехал домой, в Москву, с намерением доучиться в МГУ и сделать дипломную работу по психологии. И ему это удалось — в Горьком (ныне Нижний Новгород) он сказал, что получил вызов из Москвы, а в Институте я взяла грех на душу и заявила, что у него направление именно в нашу лабораторию — в группу Сверхмедленных потенциалов мозга доктора биологических наук Н.А. Аладжаловой. Параллельно с работой над дипломом Валерий посещал занятия на четвертом и пятом курсе моей родной кафедры Высшей нервной деятельности.

Работать с Валерием было замечательно и очень весело. Наш прибор стоял в кабинете профессора Ф.В.Бассина в Институте неврологии — там, кстати, мы с Валерой познакомились и подружились с Яковом Маршаком, сейчас известным наркологом, а тогда простым инженером. А результаты мы обрабатывали либо у меня дома, либо в нашем подвале рядом с Большой Ордынкой, считавшемся рабочим помещением. Это был замечательный подвал, сырой, с покрытыми плесенью стенами, там вечерами собирались то мои коллеге по аспирантуре, то наши кюбзовские друзья. Валера пел под гитару, пел очень хорошо и душевно и поэтому был популярной фигурой не только в нашей компании, но и среди институтской профессуры. А как звучал в этом подвале «Рождественский романс» Клячкина — Бродского: «… и выезжает на Ордынку такси с больными седоками…»!

При этом он еще бегал и почти каждый день тренировался, его специализацией была дистанция 400 метров. Как-то раз моя мама пришла домой, смеясь — на ее глазах длинноногий Валера перебегал Ленинградский проспект, как будто бежал стометровку, а за ним вслед бросилась пересекать дорогу какая-то старушка. По счастью, машины успели остановиться, старушке пришлось выслушать весьма нелицеприятные выражения — а Валера уже был в метро. Но, конечно, в первую очередь мы работали. Как-то раз я обнаружила, что он тайком, чтобы меня не обидеть, перепроверяет мои измерения — он знал, что дотошностью я не отличалась. Меня эта деликатность тронула. А ночь перед защитой диплома была просто незабываема. Естественно, ничего не было готово; я перепечатывала на машинке некоторые страницы, наша подруга Инна аккуратно вклеивала картинки, а Валера, которого мы отстранили от окончательной отделки, развлекал нас песнями. Защитил он диплом «на ура». Гораздо хуже дело обстояло с госэкзаменом по научному коммунизму — в Горьком он его сдавал три раза. Ну никак он не мог зазубрить эту чушь, в которую не верил!

С помощью профессора Бассина он получил ставку старшего лаборанта на Кафедре психотерапии Института усовершенствования врачей, и мы продолжали совместную работу. Увы, долго это не продлилось — у него случился конфликт с местным партийным боссом, который ничего не представлял собой ни как врач, ни как ученый, но обладал большой властью и был при этом весьма мерзким типом. Свободолюбие и независимость Валерия его раздражали. Ну не вписывался Валера в лицемерную систему ценностей «развитого социализма», никак не вписывался! Надо сказать, что он был человеком штучным, уникальным — и никуда вообще не вписывался. Поработав после ухода с кафедры некоторое время в Обществе слепых, он решил круто изменить свою жизнь и поступил на журфак МГУ, на отделение для тех, кто получал второе высшее образование – с прицелом на серьезные занятия легкой атлетикой.

Молодым людям, выросшим в постсоветскую эпоху, трудно понять, что означал в то время такой шаг, ведь сейчас многие меняют профессию в любом возрасте, иногда в весьма зрелом. А в те годы это был очень отважный поступок. Считалось, что человек должен всю жизнь проработать на одном и том же месте, даже появилось уничижительное слово «летун» применительно к тем, кто часто менял место работы. Родители Валеры были в ужасе; мать, Марина Максимовна, особенно расстраивалась из-за того, что старший сын «теперь никогда не защитит диссертацию». Надо сказать, что научная стезя была в то время одной из самых уважаемых и «чистых»; ученым неплохо платили, и получить ученую степень можно было, не вступая в партию, то есть не греша против совести.

В общем, все реалисты были против, но, как ни странно, у «оторвавшегося от жизни мечтателя» все сложилось хорошо. Валерий учился и тренировался у знаменитого тренера Паращука — того, кто подготовил олимпийскую чемпионку Ирину Привалову, ему нравились и учеба, и спорт. Мечта Валерия — участвовать в Олимпийских играх — так и не осуществилась, его высшим достижением стала серебряная медаль на чемпионате СССР в эстафете и звание мастера спорта. Но зато он приобрел замечательных друзей, которые тренировались в университетской команде, Игоря Минтусова и Виктора Игнатова — друзей на всю жизнь. И там же, на спортивной площадке, он встретил девушку с экономического факультета, которая стала его женой. Конечно, до этой встречи Валера с его обаянием и жаждой жизни был героем многих романтических историй, но Галя оказалась именно той женщиной, вместе с которой он прожил много порою трудных, но в общем счастливых лет, до самого конца. Надо сказать, что, как у многих уникальных людей, характер у него был непростой, но Галя, сама личность неординарная, научилась сглаживать острые углы.

Шли годы, мы стали дружить уже семьями. Теперь на выезды на природу ездили уже с супругами и детьми. Всюду, где появлялся Валерий, становилось весело. Вспоминается один эпизод у него дома. Как это часто бывало, мы все собрались у него дома перед Новым Годом на его день рожденья. Но этот год был особенный — началась великая перестроечная битва за трезвый образ жизни. Стол ломился от различных явств — Галя, ко всем ее прочим достоинствам, еще и прекрасно готовит — но из напитков были только минеральная вода и соки. Безалкогольный праздник? Спросить неудобно, все уселись, стояла редкая в компании тишина; кое-кто, вздохнув, уже готовился разливать по бокалам минералку. И в этот момент Валерий открыл дверь на балкон — там стояла батарея бутылок. Раздался дружный хохот, и громче всех смеялся сам именинник – «Что, поверили?»

Окончив журфак, Валерий стал работать преподавателем на кафедре физвоспитания МГУ — диплом физиолога и спортивные достижения оказались весьма кстати. Одновременно он писал заметки в газету «Московский университет», но после статьи в журнале «Студенческий меридиан», где он описывал творившиеся на кафедре безобразия, ему пришлось уйти. Положение было критическое — это сейчас люди думают, что в СССР не было безработицы, на самом деле не работать было нельзя, потому что за тунеядство полагались страшные кары, а вот найти работу по душе и согласно квалификации было трудно. А в семье уже появился сын Максим… Помог Валерию декан журфака Ясен Засурский — он позвонил в «Литературную газету», где требовался сотрудник в отдел науки, и так Шаров стал корреспондентом этого престижного центрального издания.

С конца 60ых годов прошлого века «Литературная газета» стала отнюдь не только литературной; это был клапан, благодаря которому советская интеллигенция «выпускала пар». В ней затрагивались абсолютно разные темы, там работали лучшие журналисты, и на страницах «Литературки» нередко появлялись статьи, которые в любом другом издании считались бы крамольными. И еще статьи в центральной прессе иногда были реально действенны. Забегая вперед, скажу, что после статьи Шарова о делах тогдашнего главного санитарного врача страны С.П.Буренкова того отправили в отставку.

Успех пришел к Валерию сразу же после первой командировки и первой статьи. Тогда страну потрясла сенсация: в горах Кугитанга (Туркмения) нашли пещеру-колодец с мумиями человека, козы и барса. По предположению первооткрывателей — красноярских спелеологов, это было связано с каким-то магическим религиозным обрядом. К удивлению Валерия, красноярцы не пустили его в «Пещеру мумий», не пожелали с ним общаться и оставили ночевать в одиночестве в холодной пустыне под открытым небом. Его выручили ленинградские археологи, с которыми он приехал в горы, они проезжали мимо и захватили его с собой. С ними ему удалось пробраться в пещеру. Сенсация оказалась дутой: на дне сорокапятиметрового колодца лежали останки случайно упавших туда человека и животных, а спелеологи спустились туда и придали им «подходящую форму», чтобы сфотографировать. Понятно, почему они так тщательно охраняли «свою» пещеру. Это была сложная поездка: несколько раз, протискиваясь в узкие туннели, Валерий чуть не застревал там — широкие плечи не давали двинуться ни вперед, ни назад. Правда, об этом он не писал, а только рассказывал. Очень ему помогла тогда его спортивная подготовка. Статья прекрасно читается и сейчас, спустя двадцать лет. С ней была связана одна забавная история. Как-то Валерий заскочил к нам домой, чтобы посмотреть по цветному телевизору футбол. Когда я вернулась с работы, телевизор не работал, а Валерий увлеченно что-то рассказывал моим родителям. Оказывается, он пришел как раз в тот момент, когда мама читала вслух отцу, который плохо видел, именно это его произведение.

Один раз мы чуть не поцапались из-за его статьи о кризисном стационаре, где я тогда работала; он назвал ее «Детсад мятущейся души». Мы обсуждали ее у него дома и так увлеклись, что неожиданный грохот у нас вызвал чуть ли не шок: это его сын Максим, который еще не ходил, но быстро ползал, опрокинул стул с большой стопкой книг. Мы перепугались, но мальчик не пострадал и пополз дальше. Я ушла злая, чуть ли не хлопнув дверью. Только через много лет я поняла, что он был в данном случае прав, а я не права. На следующий день он мне позвонил:

Ты же мне не сказала, брать тебе «Птичье молоко» или нет?

Брать!

Мир был восстановлен. Торт «Птичье молоко» в те времена считался деликатесом, в магазинах его было не достать, а в богатой «Литературке» его часто давали в заказах.

Вообще спорить с Валерием было непросто, а убедить в чем-то — практически невозможно, он почти никогда не менял свое мнение. В память мне врезался только один подобный случай — речь шла о бывшем помощнике президента Ельцина Юрии Батурине, который в 1998 году вошел в отряд космонавтов и совершил два полета. По слухам, когда Батурин по своей воле оставил свой пост, Ельцин спросил его, чем он хочет заниматься, Батурин рассказал ему о своей мечте — полететь в космос — и таким образом попал в Звездный. Валерий был возмущен, что космонавтом можно стать по блату, и уверения в том, что Батурин – специалист по аэрокосмической технике, он просто отметал. Но впоследствии, собирая материал для своих книг, он познакомился с Батуриным и убедился, что это достойный человек и прекрасный специалист.

Валерий всегда писал правду и только правду, никто не мог заставить его солгать даже ради благородной цели. Очень контактный, он легко находил общий язык с незнакомыми людьми, и они раскрывались в общении с ним. Иногда героями его статей становились ученые, работавшие в нетрадиционных областях знания, которыми он искренне восхищался, например, Л.Б.Меклер, непризнанный гений, разработавший методику ранней диагностики вирусных заболеваний. А с профессором И.И. Брехманом, создателем валеологии — науки о здоровье, они стали близкими друзьями.

В 1987 году начался дальневосточный период жизни Валерия— он поехал во Владивосток собственным корреспондентом Литгазеты, чуть позже к нему присоединилась Галя уже с двумя детьми. Валерий объездил весь Дальний Восток. Много занимался проблемами малых народов, сотрудничал с замечательной нанайкой Евдокией Гаер, историком и общественным деятелем; я верю, что его статьи что-то сдвинули в отношении властей к коренным жителям наших окраин. Полным ходом шла перестройка, обкомовские бонзы на местах были в растерянности, не понимая, в каком направлении колеблется линия партия. Валерий ловко этим пользовался, тем более что в глазах местных начальников он был представителем центра. Благодаря нескольким умелым маневрам он смог попасть на Олимпиаду-88 в Южной Корее. И вот финал футбольного турнира, наша сборная — о чудо! – стала чемпионом. Матч закончился, трибуны ревут, и тут у кромки поля неожиданно появился восторженный Валера с торжествующе поднятыми руками! На экране его показали крупным планом. Матч забылся, а вот самое яркое впечатление от него — образ нашего счастливого друга — остался в памяти

А потом случился космос. Вернее, разговоры о космосе велись и раньше, Валера, как и многие его коллеги, возмущался, что на нашем корабле должен лететь в космос плохо подготовленный японский журналист, а наших туда не пускают. И когда в 1989 году было объявлено о программе космического полета отечественного журналиста, он подал заявление одним из первых. Прошел творческий конкурс, потом был строгий медицинский отбор, на первом же этапе отсеялось большинство кандидатов, в том числе и те кто, давно писал про космонавтику. После второго этапа обследования, стационарного, их осталось только шестеро, и после очередной комиссии все они были зачислены в отряд космонавтов. Курс общекосмической подготовки начался в октябре 1990 года. Сам Валерий охарактеризовал свое пребывание в Звездном городке как «неожиданный, сумасшедше интересный и плодотворный поход в космонавтику». Все было всерьез: прыжки с парашютом и погружения с аквалангом, испытание невесомостью и кручение в центрифугах, выживание в экстремальных условиях и пилотирование самолета. В Звездном Валерий провел полтора года, он был одним из лучших, самым реальным кандидатом на полет, тем более что со своей первой специальностью физиолога он не был бы балластом на орбите, а вполне мог проводить научные исследования — но за время подготовки Советский Союз развалился, и о космосе пришлось забыть. 7 февраля 1992 года он получил диплом космонавта-исследователя — и снова уехал на Дальний Восток. Но пребывание в отряде космонавтов и полученный уникальный опыт дали ему огромный материал для будущих книг и нужные знакомства.

Страна менялась, «Литературная газета» постепенно теряла свой статус, появились новые издания и новые возможности. Валерий вышел за штат, создал «Дальневосточный информационный центр» и независимое информационное агентство «Восток», которое собирало новости о жизни всего востока страны и передавало их в центральные российские СМИ. Вернувшись в Москву, он стал фрилансером — независимым журналистом. Пожалуй, основной темой его статей в эти годы была экология (кроме космоса, конечно). Он никогда не забывал о своей первой специальности — биологии. В каких только резерватах не побывал, ездил он туда в составе научных экспедиций, но чаще – по приглашению или сигналу «СОС» от сотрудников. Вот только несколько из этих мест, навскидку: Национальный парк «Башкирия», Кавказский биосферный заповедник, Керженский заповедник (Нижегородская область), Оренбургская тарпания… Во многих заповедниках работали его друзья по КЮБЗу и университету. Валерий писал о самоотверженных людях, бившихся за сохранение родной природы с чиновниками, которые устраивали незаконные охоты и пытались откусить лакомый кусочек заповедной земли. Своими публикациями он помогал спасению многих заповедников, которые власть имущие хотели превратить в национальные парки или вообще уничтожить. Вместе с экологами во главе с А.В. Яблоковым боролся за сохранение уникальной природы в окрестностях Сочи, которой угрожала олимпийская стройка.

Но главным его занятием в нашем двадцать первом веке был писательский труд. Первой книгой стало «Приглашение в космос», в ней Валерий описал свои впечатления от подготовки в Звездном и рассказал некоторые малоизвестные факты о космонавтах и космонавтике. Он давно хотел написать книгу о поведении людей в экстремальных ситуациях, основываясь на собственном спортивном опыте и психологических знаниях, а благодаря пребыванию в Звездном городке получил для этого неоценимый материал. Так родилась трилогия «За чертой инстинкта»: «Шаг в сторону», «Путь в небо» и «Дорога к звездам» – третья книга, подготовленная им к печати, вышла уже после его смерти. А книгу «Притяжение космоса», о мечте людей выйти за пределы нашей планеты, воплощенной в фантастике от древнейших времен до середины прошлого века, он написал в соавторстве академиком Олегом Георгиевичем Газенко, отцом космической медицины, многие годы возглавлявшим Институт медико-биологических проблем и непосредственно участвовавшим в подготовке космонавтов. Он, кстати, тоже был кюбзовцем. За заслуги в популяризации космонавтики Валерия избрали членом-корреспондентом Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского.

Валерий считал, что дело писателя — не только писать, но и просвещать людей всеми возможными способами. Со своими книгами он объездил чуть ли не всю страну, выступал в школах и клубах. Часто бывал в Нижнем Новгороде, где жили многие его студенческие друзья, даже летал со связками книг во Владивосток, ставший для него родным. Особенно запомнилась презентация в книжном магазине-клубе «Гиперион», куда он пригласил одного из своих героев — семнадцатикратного чемпиона мира по подводному плаванию Шаварша Карапетяна, которому довелось трижды в крайне опасных ситуациях спасать людей.

В зрелые годы жизнь Валерия была не менее насыщенной, чем в молодости. Он продолжал заниматься спортом, участвовал в легкоатлетических соревнованиях для ветеранов, увлекся настольным теннисом — и тут же вокруг него образовался кружок любителей пинг-понга, которые регулярно играли и стали друзьями. Ему нравилось фотографировать, его фотографии публиковались в журналах по цветоводству. Если в молодости он объездил весь Советский Союз, то после крушения империи он путешествовал уже по всему миру, обычно с женой, а иногда со всей семьей (в скайпе его девиз был «Гражданин планеты Земля»).

Особое место в жизни Валерия занимала музыка. Мне как-то трудно представить его без гитары. Но если раньше он пел бардовские песни исключительно для друзей, в камерной обстановке или у костра, то в последние годы он все чаще устраивал тематические концерты и выступал перед многочисленной аудиторией. Сам он тоже писал песни, их было немного, и исполнял он их крайне редко. Особенно он любил песни Виктора Луферова, он не только их пел, но и подружился с самим автором и много помогал его семье, когда барда настиг смертельный недуг.

А его собственная песня оборвалась на середине… Иной человек уходит в небытие, и его никто не вспоминает. Валерия же страшно не хватает не только его родным и близким, но и всем тем, кто его знал. Но остались его книги. Остались записи его концертов и уроков игры на гитаре в интернете. И живут на свете Шаровы — младшие, его замечательные сыновья, и растут внуки.

 

Книги В.Ю.Шарова:

«Приглашение в космос» (2003)

«Притяжение Космоса» (2011), совместно с О.Г. Газенко

«Шаг в сторону» (2013)

«Путь в небо» (2013)

«Дорога к звездам» (2015)