ЭТОТ НЕЦВЕТУЩИЙ ОСТРОВ ФЛОРЕС

иллюстрации

Остров Флорес — это один из Малых Зондских островов и принадлежит Индонезии. Для европейцев этот гористый вулканический остров открыли португальцы в XVI веке. По одной из версий, капитан торгового судна заметил его восточный берег и назвал его «Кабо дес Флорес», то есть мысом цветов. И почему португальцы назвали остров Цветущим? Цветущим Флорес не бывает никогда, только зеленым — в период муссонов. В сухой сезон он никакой, потому что деревья в засуху сбрасывают листву. Сейчас в этот период действительно есть цветы — их выращивают в палисадниках у домов, яркие пятна оживляют пейзаж — действительно сказочный. Впрочем, португальским морякам не впервой было попадать впросак — назвал же Магеллан Тихий океан, славящийся своими штормами, Тихим.

Площадь острова – 13540 квадратных километров, он вытянут в длину на 425 километров, население — 1800000 человек. В мусульманской Индонезии это единственный чисто католический анклав. Португальские миссионеры — в свое время это была португальская колония – так хорошо поработали, что когда Флорес в середине XIX века вошел в состав Нидерландской Ост-Индии, протестантизм, принесенные голландцами, так и не прижился. В последнее время индонезийские власти в рамках своей миграционной политики переселяют на остров мусульман, что коренным флоресцам очень не нравится, и они еще сильнее держатся за свою веру. Будучи истовыми католиками, они тем не менее одновременно верят в духов — наследие анимизма их предков. И как все индонезийцы, они любят всевозможные празднества и ритуалы, теперь уже с христианской окраской. Мы один раз наткнулись на такую процессию в честь Девы Марии, особенно почитаемой на острове; несколько человек несли носилки со статуей Богоматери, за ними шли прихожане. Из-под балдахина виднелся дизель, который обеспечивал иллюминацию.

Правда, туристов гораздо больше интересуют древние, дохристианские ритуалы, есть и такие — их «ставят» специально для гостей, которые платят за это хорошие деньги. Впрочем, говорят, что в глубине острова сохранились племена, до сих пор исповедующие анимизм

Сейчас Флорес — центр экотуризма. Об этом острове и не слышал бы никто за пределами Индонезии, если бы не два фактора: драконы (комодские) и дайвинг. Есть еще одна необычная достопримечательность: разноцветные озера вулкана Келимуту, но чтобы туда добраться, надо проделать очень долгий путь по горным дорогам. Можно, конечно, посмотреть на них сверху, с вертолета, но это развлечение для весьма состоятельных визитеров. В течение нескольких лет эти три озера меняют цвет от чёрного до бирюзового, от красно-коричневого до зелёного, воды каждого из них окрашены в свой цвет. Коренные обитатели острова издревле приписывали им магическое значение. До сих пор жители деревни Мони, расположенной у подножия вулкана, верят в то, что души умерших уходят в эти озёра и изменение их цвета означает, что они разгневаны. Почему в реальности эти кратерные озера меняют свой цвет, до настоящего времени неизвестно.

Есть на Флоресе и действующие вулканы высотой до 2400 метров. Рядом, на острове Сумбава, в 1815 году взорвался вулкан Тамбора. Это было самое сильное извержение вулкана в известной истории, мощность взрыва равнялась 800 мегатонн. Непосредственно из-за извержения погибло 11 тысяч человек, а от голода, вызванного последующим «годом без лета» (сейчас 1816 год назвали бы «атомной зимой», охватившей всю планету) — еще около 60 тысяч. Флоресу в тот раз еще повезло: ветер разносил вулканический пепел на запад на другие, даже самые дальние индонезийские острова, захватив лишь его западную оконечность. Катастрофическое извержение сам Флорес пережил 12 тысяч лет назад, когда погибли крошечные флоресские люди — хоббиты.

На Флоресе три аэропорта, но большинство туристов прилетают в портовый город Лабуан Баджо, который раньше был обычной рыбацкой деревушкой; это основной центр, откуда начинаются все экскурсии. В порту множество судов: в основном это сафарийники, приходящие с Бали, яхты и дайверские лодки попроще, которые возят туристов в гости к драконам, бывают даже огромные контейнеровозы. Здесь же швартовалась и изумительно красивая яхта «Олимпия», на которой мы ходили в море. Закаты в Лабуан Баджо, по общему признанию, одни из самых красивых в мире. Город сильно разросся вокруг бухты, там много отелей и дайв-центров, есть и католический храм, и мечеть (мусульмане селятся в основном на побережье), но больницы нет, и когда человек серьезно заболевает или сильно травмирован, его либо отправляют самолетом на Бали (если у него есть деньги), либо отвозят в город Рутенг по горной дороге – путь, который и из здорового человека может вытрясти душу.

Впрочем, если у тебя ничего не болит, то эта дорога пролетает почти незаметно, потому что вокруг все очень красиво и интересно. Флорес административно поделен на восемь регионов, на западе острова в трех из них живет народ мангараев (или манггараев), и дорога от Лабуан Баджо в Рутенг вьется по их земле (вьется в буквальном смысле: серпантин петляет между подъемами и каньонами, делая крутые зигзаги). В двадцати пяти километрах от порта, поднявшись на высоту более километра, мы въезжаем в заповедный лес Мбелилинг. Этот заповедник создан для защиты эндемичных видов птиц, характерных для Уоллесии (переходной зоны между Австралийской и Азиатской зоогеографическими областями). Четыре из них – флоресский висящий попугай, флоресский монарх, флоресская сова-сплюшка и флоресская ворона живут только здесь. В этом лесу можно встретить еще одну весьма примечательную пичугу – гологорлый свистун, знаменитый своей способностью напевать до 80 разных песен. А всего на острове обитает 29 видов птиц. Правда, чтобы их увидеть, хотя бы некоторых, нужно время и терпение, а время нас как раз поджимало. Мбелилинг — рай для орнитологов, как для ученых, так и любителей. Это Мекка для тех, кто увлекается модным сейчас бердвотчингом — то есть наблюдением за птицами.

Недалеко от границы заповедника с серпантина можно свернуть на узкую тропинку, которая круто поднимается вверх, она приводит к водопаду Чунча-Рами— разумеется, идти надо пешком, но это путь не из легких. Здесь вода падает вниз со стометровой высоты.

Мы проезжаем мимо деревушек, крошечных домиков с крошечными же палисадниками, во многих хозяйствах держат свиней, которые живут в тесных деревянных клетках. Вдоль дороги растут деревья и кустарники, которые нам кажутся абсолютно экзотическими, о некоторых мы раньше и не слышали — например, о дереве капок, плоды которого набиты пушистым пухом, похожим на вату, им набивают матрасы; зрелые, они раскрываются, как огромные коробочки хлопка. Капок так и называется — хлопковое дерево, его родина — Центральная Америка и Карибские острова. Или винная пальма из рода кариот, которую местные называют энау – с плодами, которые свисают вниз длинными туго заплетенными косичками. Плоды жгучие, в пищу их употреблять нельзя, но из них делают арак (местная водка). Впрочем, арак изготовляют много из чего. Прямо на обочине крестьяне сушат гвоздику. Эта пряность практически целиком идет на табачные фабрики, гвоздика непременно входит в состав индонезийских сигарет. Белые люди такие сигареты курить обычно не могут, к ним нужно привыкнуть.

По дороге мы остановились, чтобы купить бананы, которые здесь дороже, чем в Москве, в придорожной лавочке. Ее хозяйка занималась непонятным нам делом – что-то толкла в огромной ступке. Оказывается, она очищала кофейные зерна от шелухи. Сушат кофе так же, как и гвоздику — на полотнищах, расстеленных у дороги. Кофе здесь растет повсюду, и в любом кафе вас напоят крепким очень вкусным кофе — таким, как нас угостили на следующей остановке. Там же мы увидели цветущие кофейные деревья – кофе здесь выращивают для собственного потребления, ну как у нас огурцы на огороде. От этого кафе надо было минут десять подниматься вверх, чтобы увидеть и заснять рисовые поля, разбитые в форме паутины. На самом деле, ничего особенного, террасы как террасы. Но я понимаю местных жителей, которые придумали эту «достопримечательность», чтобы хоть как-то привлечь туристов. Жизнь тут очень нелегкая. Сильнейшая засуха в этом году истощила все источники воды, реки пересохли, урожай риса сгорел на корню, все труды пропали даром. Но даже когда погода благоприятствует, работа на рисовых полях очень тяжела, здесь в самом буквальном смысле приходится гнуть спину. Тем более, что это горы, по которым нелегко даже прогуливаться без дела, и каждый клочок земли, отвоеванный у джунглей, дается непросто.

Фактическая столица народа мангараев город Рутенг, куда мы направлялись, и его окрестности — рисовая житница Флореса. Рутенг расположен довольно высоко в горах, поэтому тут не бывает удушающей тропической жары, а вечером стоит даже накинуть на себя что-нибудь теплое. В городе я насчитала четыре католических храма, есть также протестантская церковь и мусульманская мечеть. И еще женский монастырь. Немало для совсем небольшого городка.

Кажется, вся жизнь мангараев неразрывно спаяна с религией. В воскресенье все идут и едут в церковь. Девочки в прелестных розовых и голубых платьицах, и сами прелестные, дочиста отмытые мальчики и взрослые в выходных нарядах. Те, кто живет в окрестных деревнях, приезжают на мотобайках, а кто победнее — преодолевают пешком много километров. Храмы — это не только молитвы, но и общение, вера сплачивает островитян и противопоставляет их остальной Индонезии, хотя сами мангараи считают себя в первую очередь индонезийцами, а потом мангараями. Католическая церковь не отрывается от жизни своих прихожан. После службы во дворе величественного кафедрального собора мальчики учатся борьбе под руководством сансэя, а потом играют в футбол.

Ночь в Рутенге мы провели в монастырской келье в самом буквальном смысле. Нас привезли в отель с прекрасным видом на окружающие горы и долины и номером, поразившем нас своей вопиющей пустотой. Оказывается, эта гостиница, как и еще две, принадлежат женскому монастырю — сестричеству конгрегации Девы Марии Скорбящей. Скорее, это странноприимный дом, который, когда монашки не ждут важных гостей, братьев и сестер по вере, работает как обычный отель. Как пояснила – с глубоким уважением – наш гид Дороти, монахини не работают, у них другие заботы, должны же они на что-то существовать! Очень религиозная, Дороти водила нас по всем храмам, в том числе мы побывали и в церкви при монастыре, где монахини молились, отделенные от простых смертных решеткой. Не могли же мы ей сказать, что видели в Европе соборы более грандиозные и красивые!

Не работают — это сильно сказано. На самом деле сестры преподают, самые престижные школы на острове — католические. Именно католические священники, миссионеры и монахини во многом определяют неплохой уровень образования на Флоресе. Разумеется, дети Дороти и ее мужа Марко учатся в католической школе, да и сама она там училась. Дороти из элиты мангараев, кожа у нее на тон белее, чем у большинства, она, как и пятеро ее братьев, закончила университет на Яве, а один ее дядя забрался очень высоко в церковной иерархии — он ректор католического университета где-то в Латинской Америке (где именно, она не помнит).

Монахини здесь носят не черные хламиды, а голубые и розовые свободные платья и такого же радостного цвета накидки. Только несколько сестер я видела в сером. Меня поразило, что среди монахинь много молодых и красивых. Дороти говорила, что в монастырь идут в основном юные девушки, по велению души, и даже обиделась, когда я в этом усомнилась. Конечно, вера – верой, но где еще они получат такое образование? И насколько они, круглолицые и улыбчивые, выглядят лучше, чем их сверстницы, занятые тяжелым трудом и дома, и на полях. До самого последнего времени во многих горных деревушках не было даже электричества. Забавно, что при этом мобильная связь была — но телефоны невозможно было зарядить.

Мангараи в общении очень приятны, но английского они чаще всего не знают, и общение идет через переводчика, в данном случае Дороти — она даже служила переводчицей в войсках ООН на Тиморе. Однако сейчас многие молодые люди стремятся получить хорошее образование. Однажды профессор Майк Морвуд — один из первооткрывателей хоббитов — читал лекцию о своих находках местным жителям (пещера Лианг Буа находится в 14 километрах от Рутенга, на земле мангараев). Один молодой слушатель, одетый в национальную одежду мангараев— даже не саронг, а два куска ткани, закрепленные на талии, – задал ему дельный вопрос на великолепном английском. Пораженный Морвуд спросил его, где он так хорошо выучил язык, на что получил ответ: «Когда делал диссертацию по ядерной физике». Всякое бывает…

И это на фоне «традиционных деревень», которые непременно показывают путешественникам — и по дороге в Рутенг, и на окраине самого Рутенга. Круглые хибарки с конусовидной крышей. В Рутенге в этой деревне даже жители были, глядели они на нас неприязненно — наверное, мы пришли в недобрый для них час. Мы быстро ретировались и поехали на смотровую площадку рядом с небольшой часовней. Кстати, кроме традиционных деревень, у мангараев есть еще хорошая и живая традиция — ткачество.

Что еще интересного можно посмотреть в Рутенге и его окрестностях? Недалеко от города есть красивое озеро, но мы туда не попали — дорогу преградил камнепад. И, конечно, пещера Лианг Буа, обиталище хоббитов, однако о ней я уже писала в другом месте. Но на Флоресе есть много других карстовых пещер, и некоторые из них доступны не только спелеологам, но и простым смертным. Одна такая пещера — Зеркальная Пещера, или Зеркальный Камень (Бату Чермин) — находится совсем рядом с Лабуан Баджо, километрах в пяти. От будочки-офиса, где посетители покупают билеты и их встречает гид, до пещеры идет ухоженная тропа, проложенная в настоящем тропическом лесу. Увы, этот лес казался почти прозрачным, потому что деревья стояли оголенные из-за засухи – они с каждым новым сезоном становятся все более изнуряющими. «Тропический дождевой лес без дождя», так это охарактеризовал наш гид. Вдоль дороги — заросли бамбука, он тут особый, колючий, с большими шипами. Огромная скала, в которой когда-то много-много тысячелетий назад образовалась эта пещера, выглядит очень живописно. Она как бы задрапирована примостившимися в расщелинах и впадинах фикусами с огромными висячими корнями. К серо-стальному камню прилепились странные выросты, по форме похожие на необычные грибы. Это гнезда диких пчел, они падают только в самый сильный, ураганный ветер. В пещере несколько коридоров, некоторые из них настолько узкие, что в них приходится передвигаться ползком. Но иначе не попадешь туда, где можно увидеть окаменевшую гигантскую черепаху или окаменелости какой-то рыбы. И сейчас пещера служит жилищем для странных существ, например пауков — интересно, чем или кем они там питаются? Ну и летучих мышей тут в избытке.

Название дано пещере из-за оригинального оптического эффекта, который можно наблюдать только в утренние часы в определенные сезоны – проходя через пролом в потолке, лучи солнца падают на камни и отражаются в них. Это очень редкое явление, и мало кто из приезжих видел эти естественные зеркала. Эту пещеру фактически открыл и исследовал отец Теодор Верхувен — тот самый миссионер, который начал раскопки в ныне знаменитой пещере Лианг Буа.

К сожалению, наше пребывание на этом замечательном острове было чересчур кратким. А ведь есть еще этнографический музей в официальной столице Маумере, говорят, очень интересный, но туда надо ехать через весь остров по горной дороге… И на вулканы мы не поднимались… Комодские вараны — скульптуры в натуральные величину — провожали нас у самого аэропорта.

Авторы выражают признательность Марине и Дмитрию Хаятовым из OlympDive Komodo, организовавших для нас поездку по острову